— Не злоупотребляйте этим.

— И до революции, как и за все годы революции, я ни в каких группировках не участвовал, был всегда с Лениным, поддерживал его и был ленинцем.

— А сейчас?

— Вместе с тем мы должны смотреть все время вперед и обращать внимание на те недостатки, которые имеются, в том числе и недостатки в работе первого секретаря ЦК.

— А он против этого?!

— Очень часто он против этого. Никому не нравится критика. Когда меня критикуют, тоже иной раз не нравится. Мы говорили об отмене поста первого секретаря. Хорошие стороны тов. Хрущева — активность, частые выезды на места, выступления на больших собраниях. Это все положительные черты, и дай бог каждому почаще это делать, как это делает тов. Хрущев.

Есть факты, которые говорят о нарушении коллективного руководства. А это такой вопрос, который после смерти Сталина для нас является в высшей степени важным. Может быть, мой недостаток в том, что я лично не раз выступал открыто на Президиуме по тем или иным недостаткам, возражал Хрущеву. Другие же товарищи обыкновенно этого не делали.

— Недостатки недостатками, а вы сразу начали с дворцового переворота.

— Могут же члены Президиума иметь свое мнение.

— Да, но организовывать сговор не могут, — крикнул Поспелов.

— Никакого сговора не было, но накопилось столько недостатков, что это вызвало у членов Президиума ЦК недовольство по разным мотивам: у одних по одним, у других по другим.

— Сначала вам надо было сколотить большинство, — не отставал Аристов. — Вы лучше скажите о правом уклоне.

— Я дойду до этого. Если будет возможность, я выскажу свое мнение. Особенно вызвало большое недовольство поведение тов. Хрущева на обеде с писателями на загородной даче. Неправильно было тогда говорить, что были венгерские события, но если наши писатели будут так себя вести, то мы их «сотрем в порошок».

Тут впервые прервал Молотова сам Хрущев:

— Я считаю, что среди писателей есть некоторая часть таких, которых нужно обуздать. Нужно укрепить ту часть, которая стоит на крепких партийных позициях.

— Когда советским писателям говорят, что «сотрем в порошок», — это не воспитание, — заметил Молотов.

— Это был замечательный метод — метод прямоты, доверия, острой товарищеской критики, — уверил Поспелов.

— Я перейду дальше к конкретным фактам, где я вижу нарушения методов коллективного руководства, но, кроме того, у нас есть, безусловно, зачатки культа персоны тов. Хрущева. Когда все другие молчат, а один человек из членов Президиума выступает и по сельскому хозяйству, и по промышленности, и по строительству, и по финансам, и по внешней политике, и т. д. (Шум в зале.) Нельзя себе присваивать столько прав, столько знаний. А возьмите постоянные приветствия первого секретаря. Газеты заполняются так, как было во времена Сталина… (Шум в зале.), либо новая речь, либо новое приветствие… (Шум в зале.) Вы не называете это культом личности, но это самые настоящие зародыши культа личности, которые противоречат тому, что пленум ЦК и Президиум ЦК говорят о коллективном руководстве.

Приветствия печатаются обкому и облисполкому, подписывает только первый секретарь. У нас есть Совет министров. Председатель Совета министров почему-то не подписывает. Почему? Ноги на стол тов. Хрущев положил. (Бурное реагирование в зале, шум.) Что касается другого, то тов. Хрущев походя говорит так о членах Президиума ЦК: этот выживший из ума старик, этот бездельник, тот карьерист. Вы не можете считать справедливым и нормальным, когда один член Президиума ЦК начинает распоряжаться нами, как пешками. Нельзя так подходить к членам Президиума ЦК, а это было. Нельзя зазнаваться. В этом есть опасность и для нашей партии. Когда мы его выбирали первым секретарем, я думал, что он будет тем же человеком, каким был до назначения его первым секретарем. Получилось не так, и чем дальше, тем больше.

— Надо было заставить вас работать, — заметил Гаевой.

— Тов. Гаевой, не отказываюсь от работы. Надо иметь в виду, что мы имеем плохой пример в лице Сталина. Ленин предупреждал, что Сталин, «сделавшись генсеком, сосредоточил в своих руках необъятную власть… и я не уверен, — писал Ленин, — сумеет ли он всегда достаточно осторожно пользоваться этой властью». Я считаю, что этот урок полезен нам не только тогда, когда речь идет о Сталине. Тут уже говорили, какой характер у товарища Хрущева: не особенно гладкий…

— Почему? Очень прямой, очень принципиальный, очень боевой и незлопамятный, — выкрикнули из зала.

— Очень прямой был и у Сталина. На Президиуме один в одном плане говорил, другой — в другом, но главный вопрос заключался в том, как обеспечить и укрепить коллективное руководство и предупредить дальнейшие нарушения этого коллективного руководства. Возьмите для примера министра обороны тов. Жукова. Он приходил ко мне и к другим и говорил: можно ставить вопрос, что не нужно поста первого секретаря, давайте обсудим, чтобы был не первый секретарь, а установим пост секретаря по общим вопросам. Он ведь ни в какой группе не участвовал, а мысль такая и у него была. (Шум. Возмущение.) Лозунг догнать и перегнать Соединенные Штаты по молоку, маслу и мясу я считаю неправильным лозунгом. Надо сказать, что тов. Хрущев выступил с этим заявлением до решения ЦК по этому вопросу. Давайте прежде обсудим. Если этот лозунг правильный, давайте посмотрим расчеты о кормах, о строительстве, о капиталовложениях. Но никаких таких расчетов у нас нет.

Разговор принимал не нужный для Хрущева оборот, и клакеры из зала поспешили переменить тему.

— Вы расскажите, как вы были активным участником и как вы санкционировали расстрел членов ЦК. Как вы хотели свергнуть руководство и рассчитывали расправиться с членами ЦК?

— Советую разобраться более спокойно и не кипятиться. Я хотел перейти к вопросам, имеющим международный характер. (Шум в зале.)

— Преступления!!

— Я никогда не прятался от ответственности. Я был членом Политбюро, Председателем СНК, как же я могу уйти от ответственности? Я несу за это ответственность, как и другие члены Политбюро. Вы все знаете, что есть решение XX съезда КПСС, был доклад на съезде по этому вопросу, и мы все дружно осудили и заклеймили ошибки и извращения, которые были…

— Сталина осудили, а не Молотова.

— На XX съезде мы, члены Президиума ЦК, решили не выступать по этому вопросу. 30 июня 1956 года ЦК опубликовал на весь мир постановление Центрального Комитета партии о преодолении культа личности и его последствиях. Вот в моих руках это постановление: «Ленинское ядро Центрального Комитета сразу же после смерти Сталина стало на путь решительной борьбы с культом личности и его тяжелыми последствиями». Может возникнуть вопрос: почему же эти люди не выступили открыто против